Освобожденный заложник из плена боевиков Владимир Жемчугов сообщил, что на допросах боевики террористической организации «ЛНР» пытались его сломать морально. Об этом он заявил в интервью
ТСН.
«В плену не били, добивали морально, предлагали сдать адреса, пароли, явки и отвезти в Москву вылечить. Последние месяцы в луганской тюрьме были самыми страшными. Заставляли уголовников за мной ухаживать», - отметил Жемчугов.
«Когда поняли, что пытать меня нет смысла, я и так весь изуродованный, но меня чем-то обкалывали, я такое что-то помню - отвечал на какие-то вопросы как будто бредил. Потом мне говорили те, кто меня охранял, что все за мной записывали, что я тогда сказал. Но я рад, что я выдержал и не предал», - сказал он.
Жемчугов до войны был успешным бизнесменом, весной 2014 года приехал в Красный Луч проведать свою маму.
«Я фактически украинский партизан луганского подполья. Партизанский отряд там действует и не один. И люди продолжают борьбу. Война там идет и в оккупации. Хотя партизаны там себя проявляют не каждый день, но движение партизанское там есть. Поэтому много рассказывать нельзя, потому что это риск для людей, которые там остались и которые борются против российских оккупантов и против предателей Украины продажных. Много там есть и запуганных, много обманутых. Я пошел в активную борьбу, я начинал с разведчика ВСУ, ко мне присматривались, русский по национальности, местный житель. Сначала ко мне и украинская армия осторожно отнеслась, я им был не ясным. А потом, когда уже аналитические отделы увидели мою работу, поняли, что я все делаю и ничего не боюсь. Потом уже были партизанские отряды - и я поступил в такой отряда. И я начал уже не разведдеятельность, а боевую деятельность, и уже вел вооруженную борьбу против российских солдат, предателей и всего этого режима», - рассказал он.
«28 сентября 2015 года я возвращался с боевого задания, я успешно его выполнил, и зашел в темноте на старое минное поле, которое осталось от боевых действий 2014 года. Там еще много минных полей неразминованных осталось. Я помню, как зацепился ногой, развернулся - был хлопок и сразу взрыв. Потом объяснили, что я подорвался на растяжке. Я упал и понял, что я тяжело ранен. Минно-взрывное ранение - это самое плохое ранения, которое может быть. Я подумал, что умираю, полежал немного, почувствовал, что силы еще есть, и пополз на звуки, где было слышно машины. Дополз до дороги, там меня уже подобрали. Потом пришел в себя уже в реанимации, а когда пришел в себя, меня сразу начали допрашивать. Там трасса была Краснодон-Луганск и ночью по этой трассе идут «Уралы» из России со снарядами, которые поступают на Молодогвардейские склады. Ночью эти колонны перебрасываются сюда и дальше на Луганск, на Стаханов. Когда я почувствовал, что не умираю, решил покончить с жизнью. Я пополз к дороге не для того, чтобы спастись, а чтобы меня добили. В плен не хотел попадать. Я был не один, я был в отряде партизанском и выполнял боевую задачу. В плен не хотел, потому что плен - это пытка, а под пыткой люди ломаются, можно что-то рассказать, предать. Я этого не хотел», - отметил Жемчугов.
По словам Жемчугова, террористы в тюрьме ему нервную систему сломали. «Мне там нервную систему сломали. Три темы - это мое здоровье, моя семья и что со мной будет в будущем - об этом трудно говорить, воспринимать, я не могу себя контролировать здесь. Сломали мне психику в этом плане», - уточнил Жемчугов.
Он был ранен, когда возвращался с задания, в заложниках был 11,5 месяцев.
Сейчас Жемчугов видит только левым глазом в тумане, цвета различает вблизи. Его жена сообщила, что осколки остались внутри глаз.
Напомним, 17 сентября Владимир Жемчугов и Юрий Супрун были освобождены из плена.
