Корректна ли чернобыльская статистика?
Представитель Greenpeace Ян ван де Путте сообщил миру «сенсацию» о том, что официальные данные ООН о количестве погибших в результате чернобыльской аварии занижены в десятки раз. Цифра, озвученная Greenpeace, действительно отличалась от данных Международного агентства по атомной энергии. МАГАТЭ утверждало, что в результате взрыва на четвертом энергоблоке Чернобыльской АЭС 26 апреля 1986 года в мире погибло всего 4.000 человек, а последствия для здоровья людей оказались "не столь значительными, как сначала считали". В то же время, по данным Greenpeace, только в России, Украине и Белоруссии от болезней, вызванных радиацией, уже могло погибнуть до 200.000 человек. Greenpeace обвинила МАГАТЭ в том, что агентство "обеляет последствия самой серьезной атомной аварии в истории человечества".
Переданное Reuters «сенсационное» сообщение почему-то не вызвало никакой реакции в Украине, где даже прилизанная официальная и малодоступная широким слоям населения статистика называет совсем иное число умерших «чернобыльцев». В «одной лишь» Украине смертность среди потерпевших от последствий Чернобыльской катастрофы в период с 1987 по 2005 годы составила 543 700 человек. Среди них – более 7 000 детей. Данные за 2006 – 2007 годы все еще «обрабатываются»…
Как рассекретить полуправду?
Война против стаи «специалистов», которые годами «разрабатывали эффективные методики», «понижали уровень смертности», получали за все это научные звания, надбавки к пенсиям... Ставить под сомнение цифры, представленные в полусекретной министерской отчетности, мы не будем. Мы просто внесем туда некоторые коррективы.
Началось все, как в сказке – давным-давно… В далеком 1996 году сразу три солидных министерства решили «порадовать» общественность правдой о последствиях чернобыльской катастрофы. Вариационный статистический свод на 500 листах впервые за долгие годы потряс воображение немногочисленной когорты украинских ядерных журналистов.
Общие показатели смертности населения, попавшего под влияние радиации в течение 10 лет после катастрофы, увеличивались скачкообразно. Если через год после аварии абсолютное число умерших «чернобыльцев» едва достигало 2.000 человек, в 1990 г. - 3.217, то в 1991 г. это число составляло уже 16.065, а в 1995 г. - более 37.500 человек.
Среди пострадавших отмечен значительный рост случаев задержки полового созревания у детей (300% за 10 лет), резкий скачок врожденных аномалий мочеполовых органов (в 1987 г. ни одного случая на 1.000 потерпевших детей; в 1995 г. - уже 21). После катастрофы люди стали болеть и умирать от болезней, о которых большинство постсоветских врачей даже и не подозревало - тиреотоксикоз, гипотериоз, тиреодит и т.д. За десять лет после катастрофы был отмечен значительный рост количества психических расстройств у подвергшихся облучению - со 143 случаев на 10.000 человек в 1987 г. до 450 в 1995 г. Подчеркнем, что речь шла только о явных психических нарушениях, зарегистрированных медицинскими учреждениями. Отмечен рост количества заболеваний нервной системы (в 2,5 раза за 10 лет), и появление большого числа врожденных аномалий нервной системы, практически отсутствовавших в доаварийный период.
Все эти невеселые цифры подталкивали тогда ещё неизбалованных социологов к обоснованной мысли - в ближайшие 10-15 лет следует ожидать нарастания количества немотивированных убийств и самоубийств, в первую очередь среди молодых людей, проявления массовых истероидных состояний, которые могут выражаться в самых разнообразных формах.
Результаты социологических исследований уже тогда показывали, что 66% населения 3-й зоны считают своей главной проблемой невозможность переселиться из загрязненного района, 58% связывали свое желание переехать только с последствиями чернобыльской катастрофы и 54% находились в связи с этим в постоянном страхе за будущее своих детей. При этом большинство опрошенных считали, что органы государственной власти исполняют свои обязанности либо «очень плохо», либо не исполняют вообще (соответственно 40,5% и 18,85%). Такое отношение к «заботливому» государству приводило к тому, что 85,19% опрошенных уже тогда готовы были откровенно игнорировать любые попытки государства вмешаться в их личную жизнь - собирать налоги, призывать в армию и т.д. Анализ детских страхов показал, что свыше 50% пострадавших детей ощущают постоянную угрозу для своей жизни, из них 25,53% связывают этот страх с последствиями чернобыльской катастрофы. Все это приводило, в свою очередь, к увеличению стремления преодолеть эти страхи посредством употребления наркотиков и алкоголя. После всего этого не удивительно, что среди всех категорий опрошенного населения, проживающего на загрязненной территории, 22% считало, что они обречены, 38% - что «самое плохое еще впереди».
Вся эта нерадостная, но чрезвычайно интересная статистика, была издана минимальным тиражом, которого и на министерства-то не хватило. В пострадавшие регионы сей межведомственный «титанический труд» вообще попал в единичных экземплярах с негласным указанием – прятать от «неспециалистов». То есть, от нас с вами.
Дурной пример заразителен. Тираж всех последующих обязательных ежегодных докладов профильных «экологических» министерств старались не выводить за рамки 500 экземпляров. Вроде бы и не секретно, но попробуй найди такой «раритет». Особенно в провинции. Вот и были заполнены страницы газет в наиболее пострадавших районах Киевской, Черниговской и Житомирской областей, как в старые добрые времена – успехами тружеников села и перепечатками о жизни голливудских звезд. Даже в газете «Вісник Чорнобиля», издаваемой «в эпицентре ядерной катастрофы», мелькали странноватые заголовки: «Не верьте слухам!», «Третья зона: проверено – доз нет». Вот люди и не верили… Женились, рожали, дышали радиоактивным дымом от многочисленных пожаров в Чернобыльской зоне…
Некоторое время спустя, появился еще один, совсем уж оригинальный способ ограничить доступ к информации о здоровье и заболеваемости пострадавшего населения. Министерские чиновники стали присваивать себе право… интеллектуальной собственности на плановые государственные исследования.
Я, дескать, не просто чиновник! Я – ученый! Ждите окончания исследований! Где-то в конце периода полураспада плутония (через 24 000 лет)…
В принципе, неплохо. Провел за государственный счет пару «мониторингов», глядишь, и докторская в кармане. Ну, а доктору полагается показывать «эффективность» собственных «разработок». Тут-то и начинается чернобыльская мистика…
Меньше знаешь – меньше проживёшь
В 2005 году главнейший показатель – смертность пострадавшего от последствий Чернобыльской катастрофы детского населения внезапно падает на 15%. Впереди 20-я годовщина катастрофы. Нужно отчитываться. А тут еще из ООН присылают цифры, которые ну никак «не бьются» с показателями внутренней украинской статистики! «Ведущие» политические партии, как по команде, прекращают ритуальное пускание слёз над проблемами пострадавшего населения.
На фоне общей статистики «падение детской смертности» выглядит как-то неубедительно. Общее число потерпевших, признанных заболевшими, при профилактических осмотрах вырастает с 38% в 1987 году до 85, 8% в 2005 году. В областных детских больницах появляются отделения врожденной детской патологии, которые еще 20 лет назад были «диковинкой». И если в 1985 году в Украине число детей больных раком даже не учитывалось, то через 20 лет это число уверенно держится в пределах 800 – 1000 человек в год. На свет появляются младенцы уже пораженные метастазами…
Десять пишем сто в уме
Попытки разобраться в просчётах статистики смертности пострадавшего населения вызывают праведный гнев чиновников. Чужие здесь не ходят. И все же как минимум три аспекта вызывают сомнения даже в количестве умерших. Ныне действующие приказы Минздрава Украины определяют, что связь заболеваний пострадавшего населения с последствиями Чернобыльской катастрофы должна устанавливаться специальными комиссиями. Список «чернобыльских» болезней, устанавливаемых Минздравом из года в год, сокращается. Комиссии же устанавливают связь заболеваний пострадавших с последствиями катастрофы, мягко говоря, исходя из личностных критериев. Известно немало случаев, когда люди, имеющие официальный статус «пострадавшего», с диагнозами, входящими в заветный министерский список, так и не могли добиться у комиссии признания связи заболевания с последствиями Чернобыльской катастрофы. Таких людей тысячи. В статистику заболевших от последствий катастрофы они, естественно, не входят.
Следующий бюрократический барьер «чернобыльцам» приходится преодолевать … после смерти. Даже если «повезет», и высокая комиссия свяжет крайнюю степень рака с последствиями Чернобыльской катастрофы, это вовсе не означает, что смерть несчастного будет связана с этими последствиями. Действующие по сей день полусекретные советские инструкции определяют, что связь смерти покойного с последствиями катастрофы может быть установлена лишь в случае вскрытия тела в специализированных учреждениях. Из отдаленных районов ровенской, житомирской и черниговской областей покойника необходимо транспортировать за сотни километров в областной центр, и лишь после вскрытия в онкодиспансере и возвращения тела в родное село – хоронить.
Несмотря на то, что связь смерти с последствиями катастрофы предполагает получение небольших социальных льгот родственниками умершего, лишь небольшая часть пострадавших решается на столь унизительное путешествие. В большинстве случаев покойники «не доезжают» до спецучреждений в связи с банальным отсутствием средств у родственников. Вот и получается: жил человек, пострадал от атомной катастрофы, получил каким-то чудом связь смертельного заболевания с последствиями катастрофы, а умер как бы по собственной воле…
Есть ещё один фактор, корёжащий чернобыльские «показатели». Тысячи жизнерадостных госчиновников являются тяжелейшими чернобыльскими инвалидами, но умирать не собираются! Являясь не просто пострадавшими, а «непосредственными участниками ликвидации последствий»! Так, например, покойный экс-глава МВД Юрий Фёдорович Кравченко руководил силовым министерством, являясь чернобыльским инвалидом 1-й группы. Согласно медицинским документам, передвигаться без посторонней помощи министр не мог. Однако умер жизнерадостный генерал отнюдь не от последствий Чернобыльской катастрофы...
Всё просто – за «связь с Чернобылем» можно заплатить. От 800 до 1000 долларов США. Можно и не платить, если занимаешь приличную должность. Один звонок, как в старые добрые времена – решает все. Мы же знаем, смерть одного – это трагедия для семьи. Смерть сотен тысяч – статистика, да и то не сильно правдивая. Вот и делятся тяжелые чернобыльские инвалиды в Украине на две негласные категории. На тех, кто умирает, и тех, кто собирается жить вечно.
Творчество ангелов
В киевском детском отделении Института Онкологии больные дети пишут стихи и рисуют на удивление жизнерадостные картины. Они не знают, что последствия Чернобыльской катастрофы «оказались не столь значительными, как сначала считали». Так и умирают в неведении. А их убитые горем родственники продолжают жить, не ведая, что где-то там, в недосягаемой для них «цивилизованной» научной дали, тщательно и беспристрастно продолжают следить за «чистотой эксперимента»…
При подготовке материала использованы публикации:
- Института социологии АН Украины («Чернобыльский синдром, социально-психологические последствия», «Социально-психологическая динамика последствий катастрофы». 1995 г.)
- МЧС Украины («Мониторинг социально-психологической ситуации в зоне Чернобыльской катастрофы». 1997 г.)
- Научного центра радиационной медицины АН Украины («Комплексный радиоэкологический мониторинг г.Коростень». 1997 г.)
- Института психологии АПН Украины («Психология человека в условиях радиоэкологического бедствия». 1996 г.)
- Показатели здоровья и смертности потерпевших от Чернобыльской катастрофы. Свод статистических форм №№ 15, 16, 20 1987-2005 гг.
- Показатели здоровья и предоставления медицинской помощи потерпевшим от аварии на Чернобыльской АЭС за 2005 год. Статистическо – аналитическийсправочник, 2006 г.
